|
Скачать всю "Хронику" Генриха Латвийского в *.doc-формате.
VI Научное и общественное значение Хроники Написанная очевидцем и участником событий, чрезвычайно детальная, весьма точная в подробностях и богатая содержанием Хроника Ливонии по праву занимает одно из первых мест в средневековой историографии. Правда, хронологически она не обнимает и полвека (а вполне разработана лишь для 28 лет епископства Альберта), топографически же касается только Прибалтики, но в этих рамках представляет основной источник наших сведений о народах Ливопии в период появления их на европейском историческом горизонте. История Латвии, Эстонии, Курляндии, Литвы, северо-западной Руси, история германской колонизации на востоке, история Дании, наконец, история восточно-европейской культуры вообще, история католичества и папства не могут не опираться на Хронику Ливонии, а зачастую единственно на ней и основываются. Замечательная и редкая точность в топографических и хронологических показаниях делают Хронику неоценимым источником для исследований по исторической географии, по топонимике, по этнологии балтийских побережий, но определению границ распространения языков. Ценность Хроники для русской истории велика и давно замечена. Наши летописи почти не говорят о северо-западной окраине Руси в XII—XIII вв. Полоцких летописей, если они и существовали когда-то, теперь нет, а частичный пересказ их у Татищева возбуждает справедливые сомнения. Содержательные вообще, летописи Новгорода и Пскова, ближайших к Лнвонии и связанных с нею мест, говорят о ливонских делах мало и сухо: достаточно характерно уже то, что в них не названо ни одного из владетельно-княжеских имен двинской области, как не упомянуты ни Герцикэ, ни Кукенойс, ни отношения с Ригой Владимира полоцкого. Сбивчивость и неточность хронологии наших летописей именно в Хронике Генриха находит корректив, недаром серьезное изучение Хроники началось в русской науке именно со сравнительно хронологических изысканий. Неизбежная субъективность и этой, подчеркивающей свое беспристрастие, Хроники вскрывается внимательным анализом, а после этого, с необходимой «поправкой к компасу» Генриха, его произведение оказывается обильным достоверными сведениями и многосторонне драгоценным историческим источником. Самый стиль автора и его литературное мастерство не лишены интереса для исследователя средневековой литературы и идеологии. Помимо этого, чисто научного, значения, Хроника, без сомнения, обладала и обладает значением политическим, непосредственно связанным с различным восприятием ее читателями в разные эпохи ее литературного бытия. Это, однако, тема для особого исследования, и здесь мы коснемся се лишь очень кратко. Ливония, прежде чем стать в наше
время комплексом национальных государств, в течение ряда веков была объектом
колониальной эксплоатации со стороны сильных соседей (Германии, Дании,
Польши, России). Любой из этих «обладателей» старался обосновать свои
«права» и теоретически, но Хроника Генриха как апология немецких
завоевателей, не всегда годилась для таких обоснований. Так как она притом
и в немецкой ориентации занимает особую позицию, то была не в почете иногда
и при немцах, а именно - в течение всего долгого времени, когда перевес
в Ливонии был на стороне ордена. В XIV—XVII вв. ею пользовались, но пользовались
мало и отрывочно, для более или менее широкого круга читателей она оставалась
в забвении.*
Открытая Грубером в половине XVIII в. и тогда же впервые напечатанная, Хроника первоначально вошла только в научный оборот, но позднее стала материалом, темой и средством политических дискуссий. Наиболее яркие моменты интереса к ней в дальнейшем совпадают с периодами особенного подъема национально-немецкого самосознания, как общегерманского (в половине XIX в. и после франко-прусской войны), так и специально прнбалтийско-немецкого, обострявшегося временами в связи с внутриимперскими российскими отношениями. Идеологи
экспансий,
полагая, что «право народа на землю вытекает из тех кровавых жертв, которые
он принес для этой земли»,*
Тем интереснее Хроника для русского историка и для русского читателя. Очень своевременно и очень поучительно, пользуясь откровенностью средневекового хрониста, убедиться в том, что «кровавые жертвы» немцев в Прибалтике были ничтожно малы по сравнению с реками чужой крови, пролитой ими; что «жертвы» приносились завоевателями не «для этой земли», а исключительно для себя самих; что подлинной жертвой, их жертвой была разоренная, подавленная и обращенная в пустыню Ливония. Иог. Дан. Грубер в предшествующем его изданию льстивом посвящении книги Георгу II, королю английскому, с пафосом говорит о том, что немцы, овладев Ливонней, «варварский и дикий народ, живший без бога, без закона и без короля, привели к культуре, к познанию божественного и соблюдению справедливости".Небесполезно поэтому прочитать у Генриха, в чем собственно состояло приобщение Прибалтики к христианской культуре руками немецкого рыцарства. С.А. Аннинский.
|