Двадцать шестой год епископства Альберта

Двадцать шестой год епископства Альберта

Попытки ливонцев взять Дорпат.
Окончательное соглашение епископа Альберта с королём датским. Прибытие в Ригу.
Окончательное соглашение епископов с рыцарями об эстонских землях.
Предложение Вячку оставить эстов.
Поход на Дорпат.
Осада Дорпата.
Мир с эстами после взятия Дорпата.
Епископ Германн в Оденпэ и Дорпате.
Рыцари в Саккалэ.
Соглашение с русскими о Толове.

[1224 год] Был двадцать шестой год посвящения епископа Альберта, а церковь все еще не знала тишины от войн. Ибо король Вячко (Viesceke) с жителямн Дорпата (Тагbatensibus) тревожил всю область вокруг, а лэтты и ливы, не раз ходившие в небольшом числе на них, не в силах были причинить им вред. Снова собравши после пасхи войско [после 14 апреля 1224 года], братья - рыцари также осадили Дорпат (Darbetam) и бились там пять дней, но не могли, по своей малочисленности, взять замок и, разграбив окружающую местность, с добычей вернулись в Ливонию.

Между тем возвратилея из Тевтонии достопочтенный епископ Альберт со многими пилигримами и со всеи своей свитой. Вместе с ним прибыл брат его, не менее достопочтенный епископ Германн, давно уже избранный и посвященный в епископы Эстонии, но много лет не допускавшийся королем датским к своему епископату. После того однако, как король датский был уведен тевтонами в плен в Саксонию, (262) вышеназванный епископ рижский с тем же братом своим отправился к королю просить его решения и согласия. И разрешил король, чтобы Германн ехал в Ливонию, а из Ливонии к своему епископату в Эстонию.

По прибытии в Ригу они были с великой радостью встречены рижанами и всем населением Ливонии. Все радовались и славили бога за то, что после многих бедствий и горьких войн вновь завоевана и покорена почти вся Эстония, кроме одного замка Дорпата (Darbatense), которого еще ожидало божье возмездие.

И пришли к соглашению братья-рыцари с теми же епископами, с людьми церкви и со всеми рижанами о разделe областей Эстонии, относящихся к Риге. Епископу Германну дали Унгавнию с ее областями, а братьям - рыцарям выпала на долю, как их часть, Саккала.Церкви же св. Марии в Риге и епископу рижскому предоставили Поморье с семью килегундами.(263) Когда поморцы услышали, что отнесены к рижской церкви, они сильно обрадовались и полностью заплатили подати за два года, задержанные вследствие нападения датчан. Так же радовались и унгавнийцы господству епископа Германна, (264) находившегося в Оденпэ, но им препятствовал король Вячко (Viesceka) со своими дорпатцами (Тагbatensibus): он был ловушкой и великим искусителем для жителей Саккалы и других соседних эстов.

И отправили епископы послов к королю в Дорпат (Daгbetam), прося отступиться от тех мятежников, что были в замке, так как они оскорбили таинство крещения; бросив веру христову, вернулись к язычеству; братьев - рыцарей, собратьев и господ своих, одних перебили, других взяли в плен и таким образом вовсе извели в своих пределах, а все соседние области, перешедшие в веру христову, ежедневно грабили и опустошали. И не захотел король отступиться от них, так как, давши ему этот замок с прилегающими землями в вечное владение, новгородцы и русские короли обещали избавить его от нападений тевтонов.И собрались в тот замок к королю все злодеи из соседних областей и Саккалы, изменники, братоубийцы, убийцы братьев-рыцарей и купцов, зачинщики злых замыслов против церкви ливонской. Главой и господином их был тот же король, так как и сам он давно был корнем всякого зла в Ливонии: нарушив мир истинного миротворца и всех христиан, он коварно перебил преданных ему людей, посланных рижанами ему на помощь против литовских нападений, и разграбил все их имущество.

Итак, все эти люди, полагаясь на крепость вышеназванного своего замка, пренебрегали миром с христианами и ежедневно старались повредить им. Да и на самом деле замок этот был крепче всех замков Эстонии: братья - рыцари еше ранее с большими усилиями и затратами укрепили его, наполнив оружием и балистами, которые были все захвачены вероломными. Сверх того, у короля было там множество его русских лучников, строились там еще и патерэллы, по примеру эзельцев, и прочие военные орудия.

Эстонская церковь подвергалась тогда многим тягостям войны и подобна была женщине родящей, терпящей печаль и боль, пока не родит, роды же ее подстерегает дракон, то есть тот бегемот, что, поглощая реку, все еще надеется принять Иордан в пасть свою. Вышеназванная церковь, еще маленькая и слабая, никак не могла бы выйти из таких военных трудностей без помощи церкви ливонской, которая была ее истинной и первой по трудам завоевания матерью, родившей ее крещением возрождения для веры христовой, хотя многие матери ложно присваивали и обманно влекли к себе эту дочь, и одна из них - это русская мать, всегда бесплодная и бездетная, стремящаяся покорять страны не для возрождения к вере христовой, а ради податей и добычи.

Итак, чтобы ливонская церковь могла избавить от бед дочь свою, церковь эстонскую, рожденную ею во Христе, достопочтенный епископ рижский созвал братьев-рыцарей, а также церковных людей с пилигримами, купцами, горожанами Риги, со всеми ливами и лэттами и назначил поход для всех, принадлежащих к ливонской церкви. В полном повиновении все собрались с войском у озера Растигервэ, пригласив с собой вышеназвэнного достопочтенного епископа рижского с братом его, не менее достопочтенным епископом Германном, со всеми церковными людьми и рыцарями. Совершив там дело молитвы и совещания, отправили вперед лучших и сильнейших в войске, чтобы они, пройдя Унгавнию в течение дня и ночи, на следующее утро могли осадить замок Дорпат (Darbatense). Те, снова разделив свои силы, одних отрядили для нападения на замок, других направили в Виронию для разорения все еще непокорных жителей. После трехдневного похода они в изобилии привели овец, быков и прочее, что войску пригодилось. Епископы же с пилигримами и всей массой войска шли сзади и в день успения пресвятой девы [15 августа 1224 года] достигли замка.В этот же день в прошедшем году взят был замок Вилиендэ.

Итак, поля покрылись шатрами, началась осада замка.Стали строить малые осадные машины и патерэллы, наготовили множество военных орудий, подняли крепкую осадную башню из бревен, которую восемь дней искусно строили из крупных и высоких деревьев в уровень с замком, затем надвинули поверх рва, а внизу тотчас начали вести подкоп.Для рытья земли днем и ночью отрядили половину войска, так чтоиы одни рыли, а другие выносили осыпающуюся землю. Поэтому с наступлением утра значительная часть подкопанного обрушилась с вала, и вскоре можно было продвинуть осадную башню ближе к замку. Между тем к королю посылали для переговоров знатных людей, священников и рыцарей. Ему предлагали свободный путь для выхода с его людьми, конями и имуществом, лишь бы он ушел из замка и оставил этот народ отступников. Но король, в ожидании помощи от новгородцев, упорно отказывался покинуть замок. В это время пришли русские разорять область; слухи об этом распространились по шатрам. Тотчас явились в полной готовности тевтоны, желавшие с ними сразиться, и выступили в поле, оставивши других осаждать замок, но так как русских не оказалось, они снова вернулись к осаде замка. Многих на верху вала ранили стрелами из балист, других перебили камнями метательных орудий, бросали в замок из патерэллов железо с огнем и огненные горшки. Одни готовили орудия, называемые ежом и свиньей, другие складывали костры из бревен, третьи подкладывали огонь, наводя всем этим великий страх на осажденных. И бились так много дней. Точно также и бывшие в замке построили свои машины и патерэллы против христианских орудий, а против стрел христиан направили своих лучников и балистариев. Подкоп велся день и ночь без отдыха, и башня все больее приближалась к замку. Не было отдыха усталым. Днем бились, ночью устраивали игры с криками: ливы и лэтты кричали, ударяя мечами о щиты; тевтоны били в литавры, играли на дудках и других музыкальных инструментах; русские играли на своих инструментах и кричали; все ночи проходили без сна. И собрались вновь все христиане, ища совета у бога. Были среди них вождь Фридрих и вождь Фредегельм, и судья пнлигримов, человек знатный и богатый, который говорил: "Надо взять этот замок приступом, с бою и отомстить злодеям на страх другим. Ведь во всех замках, доныне взятых ливонским войском, осажденные всегда получали жизнь и свободу: оттого другие и вовсе перестали бояться. Так теперь, мы всякого, кто из наших первый взберется на вал и вступит в замок, превознесем великими почестями, дадим ему лучших коней и лучшего пленника из взятых в замке, за исключением короля, которого вознесем надо всеми, повесив на самом высоком дереве". Эта мысль всем понравилась, люди стали приносить обеты господу и пресвятой деве, и тотчас по наступлении утра, после торжественной мессы, началась битва.Стали подносить бревна, но весь труд был напрасен, так как не пришло еще время возмездию божьему. В девятом часу эсты в замке зажгли большие огни, открыли широкое отверстие в вале и стали через него скатывать вниз колеса, полные огня, направляя их на башню и подбрасывая сверху кучи дров. Но сильные христианские воины в доспехах разбросали огонь, разломали колеса, сбили силу пламени и защитили свою башню. Между тем другие нанесли дров и подожгли мост, а русские все сбежались к воротам для отпора.

Иоанн из Аппельдерина, брат епископа, (265) славный рыцарь, взяв факел в руку, первый стал подниматься на вал. Вторым-за ним тотчас пошел его слуга Петр, и они без всякого промедления сразу добрались до самого верха вала. Увидев это, и другие в войске побежали вслед за ними. Что же сказать дальше? Каждый спешил взойти первым ради вящей славы и чести Иисуса Христа и матери его Марии, а также чтобы и самому получить честь и награду за свой подвиг. И взошел кто-то первый, а кому это удалось, не знаю, знает бог; за ним последовала вся масса. Каждый помогал товарищу подняться в замок, а иные проникли в отверстие, через которое осажденные катили колеса с огнем; вошедшие первыми приготовляли место следующим, гоня эстов мечами и копьями с вала. Когда уже много тевтонов вошло в замок, за ними двинулись лэтты и некоторые из ливов. И тотчас стали избивать народ, и мужчин и даже некоторых женщин, не щадя никого, так что число убитых доходило уже до тысячи. Русские, оборонявшиеся дольше всего, наконец были побеждены и побежали сверху внутрь укрепления; их вытащили оттуда и перебили, всего вместе с королем около двухсот человек.(266)Другие же из войска, окружив замок со всех сторон, не давали никому бежать. Всякий, кто, выйдя из замка, пытался пробраться наружу, попадал в их руки. Таким образом; изо всех бывших в замке мужчин остался в живых только один - вассал великого короля суздальского, посланный своим господином вместе с другими русскими в этот замок. Братья-рыцари снабдили его потом одеждой и отправили на хорошем коне домой в Новгород и Суздаль сообщить о происшедшем его господам.

Когда все мужчины были перебиты, началось у христиан великое торжество: били в литавры, играли на свирелях и других музыкальных инструментах, потому что отомстили наконец злодеям и истребили всех вероломных, собравшихся туда из Ливонии и Эстонии.

После того собрали оружие русских, одежду, коней и всю добычу, бывшую в замке, а также оставшихся еще в живых женщин и детей, подожгли замок и на следующий день с великой радостью пошли назад в Ливонию, славя бога на небе за дарованную победу, ибо благ он и милостив во веки.

Новгородцы же пришли было во Псков с многочисленным войском, собираясь освобождать замок от тевтонской осады, но услышав, что замок уже взят, а их люди перебиты, с большим горем и негодованием возвратились в свой город.

Эзельцы освободили из плена Теодериха, брата епископа, и отпустили в Ливонию. Поморцы же, явившись в Ригу, вернулись в подчинение епископу, полностью уплатили двойной оброк, не плаченный из-за датчан в течение двух лет, и возвратилйсь к вере христианской, обещая вечную верность рижской церкви. Точно также и варбольцы, принесши подати и дары, во всем подчинились рижанам. Рижане однако не решили о них ничего окончательно и без колебаний приняли только семь областей в Поморье, которыми всегда полноправно владели. Дело в том, что права рижан на Поморье всегда были прочны: они завоевали Поморье для веры христианской, они же крестили его, им принадлежали там оброк и заложники, а королю датскому никогда заложники Поморья не отдавались.Виронцы с гервенцами, услышав о взятии замка Дорпат (Darbatensis), также явились в Ригу с подарками и конями для господ своих.

Епископ Германн отбыл со своими в Унгавнию, начал строить замок Оденпэ и поставил там знатных людей и достойных рыцарей, а именно зятя своего Энгельберта из Тизбнгузена, Теодериха, брата своего, Гельмольда из Люнебурга, человека знатного и благоразумного, и Иоанна из Долэн.(267) Каждому из них он дал в феод по области, то есть по одной килегунде, а на жительство в замке принял множество других тевтонов, чтобы они зашищали от неприятелей страну и замок, а подданных своих эстов учили вере христианской. Эстам же, все еще не утратившим вероломства, не разрешили жить с ними в замке. Епископ пригласил с собой в Унгавнию и священников, дал им церкви в бенефиций и вдоволь одарил хлебом и землей. Эстам он, после должного поучения, предложил платить установленную богом десятину, и они согласились и стали платить ее с тех пор каждыи год. Затем он распорядйлся, чтобы и священникам и вассалам его давалось все необходимое и правильно платилось, что обещано. Брата своего Ротмара он поставил настоятелем, назначив местом обители Дорпат (Dагbete) и приписав к ней двадцать четыре деревни, а также достаточное количество доходов и земли. Поего распоряжению там должны были быть каноники по орденскому уставу, там же он решил иметь и свою кафедральную церковь.

Братья-рыцарн ушли в Саккалу и, владея замком Вилиендэ, начали строить там сильные укрепления. Поставив священников по церквам, они назначили им достаточные доходы с хлеба и с полей, а с эстов получили десятину. Сверх того они полностью получили удовлетворение за все, что было у них отнято, и за все убытки, причиненные им в Унгавнии и Саккале. Вайгу они разделили, половину отнесли к Унгавнии, а другую половину с Саккалой, Нормегундой и Мохой взяли в свое владение.

Русские из Новгорода и Пскова также прислали в Ригу послов просить о мире. И согласились рижане, заключили с ними мир, а подать, которую те всегда собирали в Толове, возвратили им.(268)

Лэттов в Толове епископ рижский поделил с братьями-рыцарями: две трети взял себе, а одну оставил братьям-рыцарям.

<< Назад

Содержание

Вперёд >>

livonia@balticom.lv