[1205 год] На седьмой год, около великого поста, когда те народы обыкновенно больше всего и делают свои набеги, литовцы, числом до двух тысяч конных, двинулись в поход против против эстов и, когда они шли вниз по Двине и проходили мимо города, один из них, человек богатый и могущественный, по имени Свельгатэ, свернул к городу вместе с товарищами. В числе других, кто с миром вышли из города ему навстречу, был горожанин по имени Мартин, который угостил его медвяным питьем. Выпив, Свельгатэ догнал ушедшее вперед войско и сказал товарищам: "А вы не видели, как дрожали руки у тевтонов, подносивших нам мед? До них долетел слух о нашем приходе, и они в таком ужасе, что до сих пор не перестают дрожать. Отложим пока разорение этого города, но если победим области, куда направляемся, то и тут людей возьмем в плен или перебьем, а поселение их уничтожим. Едва ли праха этого города достанетсяи по горсти нашему народу".

  Немного дней спустя один из старейшин у семигаллов, по имени Вестгард, услышав о походе литовцев, поспешил в Ригу и стал упрекать тевтонов за то, что враги мирно проходят через их владения: как бы они, говорил он; изучив расположение местности, в будущем не погубили город вместе с его обитателями.

  Так как тевтоны, по своей малочисленности, не хотели вступать в бой до возвращения епископа, тот же Вестгард, человек воинственный, стал подговаривать их к бою, обещал привести им на помощь побольше семигаллов и просил только дать ему каких-нибудь опытных в военном деле людей, умеющих вести войско и построить его к битве. Тевтоны, видя его твердость, выразили готовность исполнить его просьбу, но с тем условием, чтобы от каждого замка Семигаллии он согласился дать им заложника, какого они выберут. Весьма обрадованный таким ответом, он весело возвратился к своим и, взяв с собой поименованных заложников, собрал достаточно войска.Когда войско было приведено, заложники были переданы в руки тевтонов, и семигаллы, показав таким образом свою верность, получили и помощь и дружбу с их стороны. В самом деле, дружина епископа, братья-рыцари, рыцарь Конрад из Икесколы и другие немногие, кому можно было уйти, вышли из города к войску и стали на возвышенности с семигаллами ждать возвращения литовцев.

  Между тем в Торейду посланы бьши умелые гонцы разведать и сообщить о походе врагов. Вышеназванный вождь семигаллов собрал также из отдельных домов в Риге съестные припасы и переправил войску, пришедшему издалека.

  Литовцы возвравдались с бесчисленным множеством пленных и с массой добычи, скота и коней; вступив в Ливонию и идя потихоньку от деревни к деревне, они свернули, наконец, к замку Каупо и. положившись на мир с ливами, заночевали у них. Разведчики же тевтонские и семигалльские, точно узнавши о их возвращении, сообщили своему войску, а на другой день, вслед за первыми пришли новые известия о том, что литовцы хотят итти кратчайшим путем через Роденпойс на Икесколу. Услышав это, все малева (войско) радовалось, и люди наперерыв стали готовиться к бою (37). Литовцы шли со всей добычей и пленными, которых было больше тысячи, разделив войско свое на две части и взяв пленных в середину. Так как снег был очень глубок, шли по единственной дороге один за другим. Чуть только шедшие первыми заметили впереди следы, они приостановились, подозревая засаду. Задние с пленными догнали их и все собрались в одну колонну. Когда семигаллы увидели, какая их масса, то многие оробели и, не решаясь вступить в бой, старались укрыться в безопасные места.Видя это, некоторые тевтоны обратились к рыцарю Конраду с настойчивой просьбой дать им первьм вступить в бой с врагами Христа и говорили, что лучше со славой умереть за Христа, чем к позору своего народа бесчестно бежать. Конрад, имевший, как рыцарь, и на себе и на коне хорошую броню, с немногими бывшими налицо тевтонами напал на литовцев, и они, испуганные блеском оружия (так как и бог навел на них ужас), отступили в разные стороны. Когда, вождь семигаллов увидел, что литовцы, по милости божьей, пришли в такое смятение, он уговорил и своих мужественно сразиться с ними; тут все войско соединилось, литовцы рассыпались всюду по дороге, как овцы, и около тысячи двухсот у них пало от меча.

  Теодорих Сциллинг из дружины епископа, наткнувшись на сидевшего в санях Свельгата, того, что собирался уничтожить град божий, пронзил ему бок копьём, а семигаллы, увидев, что он бьется в предсмертных судорогах, отрубили ему голову, положили на свои сани, куда они складывали одни головы литовцев, и повезли в Семигаллию.

  Перебито было много и пленных эстов, так как и они всегда проявляли враждебность по отношению к сторонникам христианства, и таким образом христиане, вместе с язычниками семигаллами, одержали полную победу над обоими этими народами, то есть литовцами и эстами.

  После поражения литовцев и эстов тевтоны с семигаллами возвратились к захваченному у обоих этих народов; добыча оказалась несметной: тут и кони, и скот, и одежды, и оружие. Спасенные, по милости божьей, все возвратились домой здравыми и невредимыми, благословляя бога.Один священник, бывший в то время в плену у литовцев по имени Иоанн, рассказывал (38), что там пятьдесят женщин, потерявших мужей, после этого повесились. Это потому, конечно, что они надеялись вскоре же встретиться с ними в другой жизни.

  Возложив знак креста в Тевтонии на многих, господин епископ наконец возвратился на корабли. Он взял с собой брата своего Ротмара из Зегебергского монастыря, так как властью благочестивейшего папы Иннокентия ему даровано было право брать в каждой обители одного из братьев, кого захочет, в помощь своим трудам (39).

  Итак, ведомые тем, кто повелевает ветрам и морю, пришли в Ригу, где господин епископ, давно ожидаемый своими и все воинство пилигримов были с почетом приняты. В этом отряде были: полководец граф Генрих из Штумпенгузена, благородный Коно из Изенбурга и множество других рыцарей, и из Вестфалии и из Саксонии, и прочие пилигримы (40).

  Пользуясь советом и помощью таких людей, епископ желал расширить вертоград господа в стране язычников учреждение и потому в устье Двины в Динамюндэ поместил монастырь цистерцианских монахов и поставил у них аббатом вышеназванного брата Теодориха, а к замку Икесколе послал Конрада из Мейендорфа, которому уже ранее дал этот замок в бенефиций, чтобы от него ливы заранее знали о предстоящем прибытии епископа с некоторыми пилигримами, доброжелательно приняли бы его, как дети отца, и рассудили с ним о мире и о дальнейшем распространении христианства. Ливы, которые, получив от первого ливонского епископа Мейнарда благодать крещения, издевались над верой христовой и не раз, по их словам, уничтожали ее омовениями в Двине, услышав о приближении епископа, стали вместе с прочими, еще язычниками, готовиться к бегству и на утро, пригласив к себе вышеназванного Конрада, втайне замыслили убить его, но стрела, о которой знают заранее, меньше ранит: Конрад, зная о их хитрости, вышел к ним в полном вооружении, в сопровождении своих и, когда они затеяли длинные разговоры, он на каждый вопрос давал подходяодий ответ (41). Между тем подошли люди, шедшие впереди епископа. Тут ливы, еще более пораженные этим, бросились бежать и, пользуясь лодками, поднялись вверх по реке к замку Леневарден с женами и малыми детьми. Этим они ясно показали, что мало думают о ранее принятом крещении. Пилигримы же, видя, что новообращенные ливы до такой степени заблуждаются и, подобно псам, возвравдаются на блевотину, забывая о принятом когда-то христианстве, полные ревности о боге, пустились преследовать бегущих.Скоро однако они заметили, что те, соединившись с другими язычниками из Леневардена, покинули свои деревни и ушли вместе в лесные трущобы. Тогда пилигримы, подложив огонь, зажгли их город. После того пилигримы пошли вверх по Двине, а ливы из замка Аскратэ, услышав о происшедшем, скрылись в безопасные лесные места. Так и случилось, что замок их, по милости божьей, был сожжен, а они, дав заложников, заключили мир с тевтонами и обещали вскоре притти в Ригу и креститься. Впоследствии так и было.

  Когда король Вячко (Vetseke) из Кукенойса (42) услышал, чтo пришли таким большим отрядом латинские пилигримы и поселились по соседству. всего в трех милях от него, он, добыв через гонца пропуск от епископа, отправился к нему на корабле вниз по реке. После рукопожатий и взаимных приветствий он тут же заключил с тевтонами прочный мир, который, впрочем, недолго продолжался.По заключении мира, простившись со всеми, он радостно возвратился к себе.

  Когда это все кончилось и пилигримы возвращались своей дорогой, на них в густой заросли близ мемекульской дороги (43) жестоко напали ливы из двух городов, Леневардена и Икесколы, однако большой опасности тут не было, и пилигримы, выйдя из этой стычки, прибыли в Икесколу. Они увидели, что этот город, построенный некогда епископом Мейнардом, хорошо укреплен, но стоит пустым, и нашли, что ливы не заслуживают таких укреплений, так как они, правда, были крещены, но до сих пор оставались бунтовщиками и неверующими. Поэтому они ввели Конрада во владение бенефицием и оставили ему кое-кого из пилигримов, людей смелых и готовых к битвам. Чтобы также позаботиться и о хлебе для него - в запас, на случай войны, они сжали созревшие ливские нивы, кто серпом, кто мечом. Жали все при оружии, так как иначе не могли бы выдержать частых нападений язычников. Когда город был полон хлебом доверху, господин епископ, радуясь этому, поручил богу остающихся там, а с другой частью пилигримов ушел в Ригу.

  Спустя недолгое время после того пилигримы из замка Икесколы вышли как-то для сбора хлеба, и семнадцать человек из них перебито было засевшими в лесу ливами, а некоторые из этого числа принесены были в жертву языческим богам и погибли в ужасных мучениях.

  И все же ни этими, ни подобными действиями враги не заглушили голоса христианской проповеди слова божия, а наоборот, по распространению веры могли видеть, что христиане в боях и проповедании веры с каждым днем все более и более крепнут.

  Вот почему все жившие у Двины ливы, упав духом и придя в смущение, дали заложников и помирились с господином епископом и прочими тевтонами, а кто из них еще остался в язычестве, обещали креститьвя. Так, по призыву Христа, народ непокорный и вполне преданный языческим обрядам, мало по малу приведен был под иго господне и, оставив прежний мрак язычества, в вере увидел истинный свет, то есть Христа.

  После этого им по заслугам разрешено было вновь владеть деревнями, полями и всем, что они, казалось, потеряли не без основания; в укрепление, выстроенное близ Икесколы, они допущены не были; вернулись на свои места также жители Леневардена и Икесколы.

  В ту же зиму устроено было в центре Риги прекраснейшее представление о пророках для того, чтобы язычники учились начаткам христианской веры, смотря на деяния веры. Содержание этого представления весьма тщательно, передавалось переводчиком присутствовавшим новообращенным и язычникам. Когда воины Гедеона стали сражаться с филистимлянами, язычники, боясь, что и их убьют, побежали, но их успокоили и позвали назад.

  Однако это самое представление было как бы началом и предвестием будущего: в этом представлении были войны - Давида, Гедеона, Ирода; было и учение ветхого и нового завета, и действительно, во многих последовавших войнах должно было быть обращено язычество, а в учении ветхого и нового завета оно должно было получить наставления, как притти к истинному миротворцу и жизни вечной.

livonia@balticom.lv